Кому нужна вторая «целина»

Неприбыльный актив

Как нам прокомментировали в Россельхознадзоре, в соответствии с данными Росреестра общая площадь земель сельскохозяйственного назначения по состоянию на конец 2022 года на территории Российской Федерации составляет 379,8 млн га (22,1 % от всех земель РФ). Площадь неиспользуемых сельхозземель в России оценивается в 43,3 млн га, из которых 18 млн га — пашня (15 % от сельхозземель). По оценкам экологов и других экспертов, площадь заброшенных сельхозугодий может быть намного больше — от 80 до 110 млн га.

«На самом деле, точных данных, актуальных на сегодняшний день, нет. Если считать по открытым и доступным данным, то в стране числится 222 млн га сельхозугодий. В ходе сельхозмикропереписи 2021 года было найдено сельхозпроизводителей на площади 129,3 млн га, а используется 116,6 млн га. Если посчитать разницу, то получится более 105 млн га неиспользуемых земель. Однако из 222 млн не было предоставлено для сельского хозяйства 30 млн га. Вряд ли можно говорить о том, что они сохранились как сельхозугодья. Из тех, что были предоставлены, в ходе переписи переписчики не нашли пользователей на площади почти 63 млн га. Из тех, кого нашли, видно, что они не используют около 13 млн га. Но это не только пашня, но и сенокосы, пастбища и другие виды сельхозугодий», — говорит директор научно-исследовательского центра агропродовольственной политики Института прикладных экономических исследований РАНХиГС Наталья Шагайда.

При этом специалист считает, что говорить о масштабном и губительном для сельского хозяйства и экономики в целом запустении все же не стоит. Там, где сельское хозяйство выгодно, там и площадь неиспользуемых земель минимальна.

«Очевидно, что то, что не используют, — нельзя использовать или не нужно. Например, в Ростовской области не используется 0,7 % от сельхозугодий. Большая доля выбытия сельхозземель там, где и в советское время вклад территорий в сельское хозяйство страны был небольшим. Например, в Псковской области чуть ли не 40 % неиспользуемых сельхоз угодий. Во времена СССР там производилось 0,8 % от сельхозпродукции страны. Сейчас, при сокращении площадей, — столько же. Нужна инвентаризация земель, чтобы знать точное состояние с количеством и качеством угодий, чтобы сокрушаться или не сокрушаться по поводу запустения. Пока все укладывается в логику: все, что имеет спрос, — растет по площадям или не падает из-за роста урожайности. Упало то, что шло на корм КРС, практически повторяя динамику снижения поголовья. Именно такая связь: нет голов скота – нет посевов кормовых культур – нет коров на пастбищах. Да сейчас и процесс кормления уже одинаково происходит и зимой, и летом. Выгонять высокоудойное стадо на пастбище и обратно чревато падением удоев на переходный период, поэтому крупные хозяйства этого не делают», — говорит Наталья Шагайда.

Причин запустения, по мнению эксперта, много, но самый весомый — экономический фактор. В тех регионах, где отмечается мелкоконтурность полей, низкая урожайность, куда не интересно приходить крупным игрокам и свои сельхозпроизводители слабы, там нет инвестиций для восстановления. В советское время мало обращали внимания на издержки — зональные цены выравнивали заинтересованность сельхозпроизводителей.

«Надо разбираться, по какой причине происходит выбытие из оборота сельскохозяйственных земель. Причины могут быть разные. Первая — собственник рассматривает землю как инвестиционный ресурс с целью продать ее в будущем. Вторая — низкая рентабельность использования земли под сельскохозяйственные земли либо из-за особенностей климатических условии, либо из-за сложной логистики, либо по другим экономическим показателям, которые делают нецелесообразным аграрный бизнес на этих землях. Например, возьмем сельскохозяйственные территории во Владимирской области. Там есть Суздальский район с черноземьем, а до Владимира идут исключительно суглинки. И выращивать на них что-то абсолютно бессмысленно. Это просто будет стоить очень дорого. Поэтому часть земель там выходит из оборота из-за отсутствия возможностей на сегодняшний день экономически использовать их по прямому назначению», — поясняет профессор кафедры управления персоналом и психологии в Финансовом Университете при Правительстве РФ Александр Сафонов.

Третья причина — нехватка у владельца земли ресурсов для реализации аграрных планов. Четвертая — экология. Неправильная эксплуатация земельных угодий приводит к двум проблемам, которые активно наблюдаются в южных регионах, особенно в Астраханской, Саратовской областях. Речь идет о засаливании почв, возникающем на фоне сверхполива. В результате происходит опустынивание. Земля есть, назначение тоже, но вырастить там ничего уже нельзя. Либо другая проблема — загрязнение, например, из-за нахождения на пути выбросов предприятий. Пятая причина — падение конъюнктуры рынка, в результате чего смысла засеивать поле просто нет. Сбыта продукции не будет, так как потребителей нет. Ну и последняя причина появления заброшенного участка сельхозугодий — смерть собственника или его смена, судебные процессы.

Навалили тут

Брошенные земли сельхозугодий не приносят никакого дохода, зарастают лесом, часто на них появляются несанкционированные свалки. И это одна из самых больших проблем.

«Территориальными управлениями Россельхознадзора в 2023 году выявлено нарушений обязательных требований земельного законодательства на 50,7 тыс. земельных участках на общей площади 2,6 млн га. Наибольшее количество установленных нарушений на площади 2,5 млн га связано с зарастанием земельных участков сорной, древесной и кустарниковой растительностью и неиспользованием для ведения сельского хозяйства. Выявлено несанкционированных свалок на общей площади 1,5 тыс. га, несанкционированных карьеров по добыче общераспространенных полезных ископаемых на общей площади 1,5 тыс. га», — сообщили в Россельхознадзоре.

Если собственника земли удается обнаружить, то на него налагается штраф: от 1–3 тыс. руб. (для граждан), до 2–10 % кадастровой стоимости (но не менее 200 тыс. руб. для юридических лиц), а также административное приостановление деятельности. Кроме того, захламленную землю могут и изъять у нерадивого владельца. Но, как отметили в ведомстве, необходимо доказать неиспользование или использование с нарушениями земельного законодательства земельных участков с целью инициирования изъятия за период трех и более лет. В условиях моратория на проведение контрольных (надзорных) мероприятий, действующих с 2022 года по настоящее время, процесс инициирования изъятия земельных участков занимает длительное время. В период с момента вступления в силу изменений в Закон № 101 по апрель 2024 года по решениям судов изъято 48 земельных участков общей площадью 13,4 тыс. га.

Но чаще такие стихийные свалки на заброшенных сельхозземлях становятся головной болью муниципалитетов.

«Любые свалки — это вред для окружающей среды, и их необходимо убирать, рекультивировать. Но с этим связан ряд проблем. Больше пяти лет уже идет дискуссия о разработке полноценного компенсаторного механизма, который бы позволял либо собственникам, либо арендаторам земельных участков, либо администрации муниципалитета, где находится свалка, производить полную экологическую реабилитацию земельного участка. Сегодня в большинстве случаев администрации муниципальных образований должны ликвидировать несанкционированные свалки за счет своего бюджета», — говорит кандидат биологических наук, директор АНО «Зеленая цивилизация» Дмитрий Федоров.

По словам специалиста, такие свалки часто появляются на землях сопредельных категорий — это могут быть линейные объекты и сельхозземли, «навал», который частично заходит на границы землеотвода автомобильной дороги и прилегающих земель, участков нераспаханного поля. Либо они образуются на землях сельхозназначения, которые являются неудобьями. На таких участках часто возникают навалы мусора. Причем, если проанализировать структуру отходов, чаще всего там можно найти продуктовую, товарную упаковку с небольших торговых точек, ларьков, мелких магазинов, которые не заключают договор на вывоз мусора с региональным оператором ТКО и предпочитают серую схему утилизации своих отходов. Также там можно обнаружить смешанные отходы, в том числе строительные. Нерадивые участники таких процессов пытаются бесплатно утилизировать отходы, сваливая их на тех участках, которые находятся без присмотра, не контролируются.

«Размещение свалок на землях сельскохозяйственного назначения вызывает не только негативное воздействие на почву — загрязнение различными химическими элементами (бензапиренами и нефтепродуктами, тяжелыми металлами), но и за счет миграции по профилю почвы таких элементов может привести к заражениям водоносных горизонтов и соответственно нанести существенный вред здоровью людей, животных. Кроме того, на свалках под воздействием влажности и температур может накапливаться огромное количество органического газа, из-за чего способны возникать «мусорные» пожары, приводящие к сильнейшему загрязнению воздуха. Такие пожары могут выходить из-под контроля и причинить вред лесам и населенным пунк там, привести к жертвам. Также несанкционированные свалки могут являться источниками различных инфекций, поскольку различные грызуны и птицы могут избрать своим жилищем такую свалку», — комментируют в Россельхознадзоре.

Лесное спасение

Очевидно, что снова брать на контроль брошенные сельхозземли необходимо. Но вот нужно ли опять их использовать по аграрному назначению — большой вопрос. В конце 2022 года отмечали, что специальная госпрограмма по сохранению и возвращению в оборот сельхозземель в течение ближайших восьми лет должна охватить более 13 млн га. Даже если брать во внимание самые минимальные оценки заброшенных земель в 43,3 млн га, то остается еще около 30 млн га.

Экологи тем временем предлагают свои решения по пустующим землям бывших сельхоз угодий.

«Для современного сельского хозяйства большинство заброшенных земель уже не нужно. Достижения научного прогресса последнего столетия позволили радикально увеличить урожайность большинства сельхозкультур. Два последних года подряд мы бьем рекорды по урожаю зерновых и не только. Происходит это не вопреки, а как раз благодаря «забвению» десятков млн га не самых лучших сельхозугодий. Это позволяет сосредоточить силы, средства производства, самые дорогие технологии и технику на лучших землях. И это правильно», — считает руководитель Лесного отдела Ассоциации «Охрана природы» Алексей Ярошенко.

Но и оставлять заброшенными эти земли также никто не собирается. Экологи предлагают на ряде участков возродить лесное лесоводство. Тем более что многие из них и так давно и активно зарастают деревьями.

Главная проблема в том, чтобы узаконить выращивание леса на землях сельхозугодий. Экологи считают возобновление лесоводства на таких землях не просто серьезным вкладом на благо окружающей среды, но и началом возрождения сельских территорий — возможностью получить второй шанс на жизнь и процветание.

«Если судить по переписи 1926 года и последней, то за период чуть менее 100 лет численность сельского населения в России сократилась в 2,25 раза. А его доля — в 3,3 раза. Количество жилых сельских населенных пунктов уменьшилось за это время почти в четыре раза. Причем многие из оставшихся сел сегодня находятся на грани вымирания. В 27 % сельских населенных пунктов проживает по 10 человек и менее. В Нечерноземье ситуация еще хуже. Отчасти это следствие процесса урбанизации, характерного для всего мира. Вымирание села — очень большая проблема на сегодняшний день. Запустение сельских территорий — это процесс, который раскручивает сам себя. Так, в документе «Стратегия развития сельских территорий до 2030 года» говорится, что 50 % сельской молодежи хочет уехать. Так что процесс запустения будет продолжаться. Можно лишь постараться уменьшить его масштабы и последствия», — говорит Алексей Ярошенко.

По мнению эколога, нужна диверсификация сельской экономики, развитие альтернативных форм занятости, поддержка фермерства и ремесел. Одна из возможностей такой диверсификации — сельское лесоводство на заброшенных землях сельхозназначения.

«В основном это земли не самые удобные для современного сельского хозяйства по разным причинам. Их уже много лет пытаются вернуть в сельхозоборот методом кнута и пряника. В роли кнута выступают штрафы за само существование леса на такой земле и возможность ее отъема. В качестве пряника — государственная субсидия, выдаваемая на расчистку этих земель в последние годы, в рамках госпрограммы, которую прозвали «Новая целина» в обиходе. Но возвращение старых сельхозземель компенсируется потерей новых участков из-за перетока ресурсов. В итоге площадь заброшенных сельхозземель не сокращается. Но экономику не обманешь. Если эти земли непригодны для сельского хозяйства, то без постоянных субсидий просто не вытянут. При этом, если исходить из потенциальной продуктивности этих земель, то при полноценном развитии лесного хозяйства они позволят выращивать до 300 млн кубов древесины ежегодно. Для сравнения — сейчас у нас официальный объем заготовки около 200 млн кубов ежегодно. Расширение производства позволит создать до 100 тыс. рабочих мест в одном только секторе «лесоводство» без учета дальнейшей переработки древесины. Это может быть полноценная новая отрасль растениеводства, способная внести вклад в развитие сельских территорий. Причем именно в районах рискованного земледелия. Больше всего это нужно самому сельскому хозяйству — новый вид деятельности дает повышение прибыли, рабочие места, развитие смежных видов деятельности», — отметил Алексей Ярошенко.

«Земли лесного фонда — федеральная собственность. А сельхозугодья в землях сельхозназначения на 75 % частные. На территориях с высокой долей не используемых интенсивно земель нужно менять регламенты использования: разрешать любое использование для сельского хозяйства, которое не наносит вреда земле как природному объекту. Сейчас на пашне или на том, что числится под этим названием, можно только пахать, сеять, убирать урожай. Нужно разрешить использовать так, как хочет собственник: выпасать скот, залуживать, выращивать уже выросшие деревья до товарной массы, если параллельно используется что-то для сельского хозяйства. Было бы целесообразно разрешить лесные фермы, но только малому предпринимательству из местных жителей. Это должна быть реакция на уже сложившуюся ситуацию на сельских территориях, где пока нет средств для развития, и стимулом для местных жителей будет остаться в селе и работать на такой ферме. Но не поощрение крупного бизнеса переходить к лесоводству на землях сельхозназначения», — говорит Наталья Шагайда.

Резерв на будущее

Но есть и другие мнения. Как считает Александр Сафонов, менять статус даже у неплодородных земель, непригодных, на первый взгляд, для ведения сельского хозяйства, все же рискованно и неправильно. Должна быть абсолютная уверенность, что эти земли ни при каких обстоятельствах в будущем не станут необходимы для сельского хозяйства. Ведь вернуть их в состояние сельхозземли после того, как там возвели завод или жилой дом или вырастили рощу, будет практически невозможно.

«Чтобы такие решения принимать, должен быть отдельный аппарат в Минсельхозе, который бы занимался прогнозом социально-экономических последствий выбытия тех или иных участков земли. Должна быть государственная экспертиза и прогнозирование на уровне федерального правительства, чтобы не было сговоров на более низком уровне в рамках коррупционных схем. Но тогда нужно разработать для такого рода программы четкие критерии и понятия. Например, этот участок земли можно вывести из севооборота, потому что провели экспертизу и выяснилось, что земля засолилась. А современных технологий, которые могут привести ее в надлежащее состояние, нет. В данном случае должны быть проведены исследования специализированными учреждениями — институтами земледелия», — считает представитель ФинУниверситета.

При этом необязательно искать заброшенным землям сразу же нового хозяина, который должен исправить ситуацию. Они должны быть в резерве, предлагает Александр Сафонов.

«Должен быть государственный земельный фонд, который может давать эту землю в аренду или продавать под обязательство развития какого-то сельхозпроекта. Не ЛПХ с особняком, а именно под сельхоззадачи. Тогда это будет работать. Пока же земли находятся в резерве, должны действовать программы, позволяющие подрядным организациям ухаживать за ними. Например, осуществлять на таких участках поддерживающий севооборот, проводить работы по эрозии почвы. Даже в резервном фонде должны действовать программы сохранения земельного фонда. Пока у нас такого нет. У нас есть положение, по которому можно через суд изъять земельные участки, но что с ними делать дальше, непонятно. У Росимущества денег на их содержание просто нет. Поэтому такие земли должны находиться в специализированном резервном фонде при Минсельхозе. И именно ведомство должно выделять деньги на сохранение этих земель. Это задача, направленная на обеспечение продовольственной безопасности страны», — говорит Александр Сафонов.

КСТАТИ

Как пояснили в Россельхознадзоре, зарастание древесно-кустарниковой и сорной растительностью земельного участка сельскохозяйственного назначения является нарушением обязательных требований земельного законодательства. Но просто так вырубить деревья нельзя. По вопросу рубки древесных насаждений следует обращаться в орган государственной власти, уполномоченный в области лесных отношений по месту нахождения земельного участка, берется разрешение, делается проект. Все непросто. Также, сообщают в ведомстве, землепользователь может сохранить лес, выросший на земельном участке (если срок обладания земельным участком не превышает двух лет), в порядке и случаях, установленных Положением об особенностях использования, охраны, защиты, воспроизводства лесов, расположенных на землях сельскохозяйственного назначения, утвержденным постановлением Правительства Российской Федерации от 21.09.2020 № 1509. Что также требует получения многих документов, оформление которых не всегда под силу мелким фермерам, как считают экологи. В 2023 году от правообладателей земельных участков сельскохозяйственного назначения в Россельхознадзор поступило 1,846 тыс. заявлений об использовании земельного участка в целях использования, охраны, защиты, воспроизводства лесов, расположенных на землях сельскохозяйственного назначения на площади 184 тыс. га.

Источник: https://zizh.ru/article/komu-nuzhna-vtoraya-tselina/
Юлия Житникова